"Продолжать поддерживать ВИЭ в прежнем формате – это дорого и неэффективно"
10 июня 2020 г.
В электроэнергетической отрасли обсуждаются дальнейшие шаги по развитию «зеленой» энергетики в России. Одна сторона призывает как можно быстрее загрузить заказами новые заводы, выпускающие оборудование для ветряных и солнечных электростанций. Другая - указывает на просчеты и неубедительные результаты прежних мер поддержки и настаивает на их пересмотре. Своим мнением о результатах и перспективах поддержки возобновляемой энергетики поделился заместитель директора Ассоциации «Сообщество потребителей энергии» Валерий Дзюбенко.
В прошлом году, еще до пандемии и падения нефтяных котировок в правительстве посчитали возможным увеличить платежи экономики на поддержку ВИЭ еще на 725 миллиардов рублей плюсом к почти 2 триллионам рублей, которые будут выплачены «зеленой» энергетике в ближайшие 20 лет. Однако замедление экономики требует, как минимум, еще раз взвесить все «за» и «против» такого решения.
Эффекты для экономики и общества, которые заявляли регуляторы и инвесторы ВИЭ при запуске текущей программы договоров о поставке мощности (ДПМ) с объектами ВИЭ, оказались, мягко говоря, сильно преувеличенными. Затраты оказались в полтора раза выше и составят 1,85 триллиона рублей вместо заявленных 1,2 триллиона рублей. Доля платежей по ДПМ ВИЭ в конечной цене электроэнергии достигает 4,5% вместо обещанного лимита в размере 2%, при этом цена «зеленой» электроэнергии в России в пересчете на жизненный цикл в 4-7 раз превышает средний мировой уровень.
Вместо обещанных к 2020 году 200 тысяч высококвалифицированных рабочих мест, согласно опубликованному недавно исследованию Vygon Consulting, появилось только 5,6 тысяч. Прямые потери бюджета от ДПМ ВИЭ могут составить порядка 20 миллиардов рублей. Так, если бы платежей по ДПМ ВИЭ не было, предприятия только по налогу на прибыль заплатили бы в бюджеты 370 млрд рублей вместо 350 млрд рублей, которые, согласно данным того же исследования, потенциально могут направить поставщики ВИЭ и банки, участвующие в финансировании проектов.
О замещении или экономии органического топлива на дизельных электростанциях и крупных ТЭС, а также снижении эмиссии парниковых газов и выбросов CO2, заявленных на старте программы, можно говорить разве что с большой натяжкой. Выработка электроэнергии объектами ВИЭ полностью страхуется «горячим» (вращающимся) резервом тепловых электростанций. Кроме этого, все объекты ДПМ ВИЭ строятся в ценовых зонах оптового рынка, то есть фактически под боком у тоже достаточно «зеленых» атомных и гидроэлектростанций, программа не распространяется на удаленные и изолированные территории, на объемы финансирования «северного завоза» и на замещение дизельного топлива не влияет.
Но, невзирая на такое явное расхождение обещаний и практических результатов, поставщики ВИЭ настаивают на скорейшем запуске новой программы ДПМ ВИЭ. Острую потребность в новых финансовых вливаниях они объясняют невозможностью простоя заводов и необходимостью развития экспортного потенциала сектора. Получается, что ни работа российских заводов по производству оборудования для ВИЭ, ни экспорт этого оборудования невозможны без всеобъемлющего субсидирования. Пожалуй, это действительно так. Во-первых, на международном рынке российские экспортеры неизбежно столкнутся с весьма зрелыми компаниями и достаточно жесткой конкуренцией, приправленной санкционными рисками. Во-вторых, известно, что ряд российских проектов по производству оборудования ВИЭ, созданных в партнерстве с зарубежными производителями, имеют лицензионные ограниченные для реализации своей продукции исключительно в пределах России и небольшого числа других государств. Все это если не сводит к нулю, то заметно снижает экспортный потенциал произведенного в России оборудования.
Таким образом, целеполагание для субсидирования ВИЭ снова достаточно декларативное, и есть риск, что российская экономика будет субсидировать экспортные поставки оборудования ВИЭ в другие страны, при этом не исключено, что некоторые подобные сделки будут притворными, с собственными зарубежными активами - ради выполнения целевых показателей и доступа к новой порции финансирования.
Попытки поставщиков ВИЭ продемонстрировать свой текущий экспортный потенциал выглядят малоубедительно. Например, не так давно была достаточно торжественно представлена первая сделка по экспортной поставке оборудования от Ульяновского производителя лопастей для ветроустановок «Вестас мэньюфэкчуринг рус» (СП датской Vestas, «Роснано» и ООО «Аквилон»). При этом почему-то засекреченными оказались и сумма, и заказчик контракта. Упоминается только, что оборудование для своего ветропарка приобрел некий таинственный датский партнер компании Vestas.
Продолжать поддерживать ВИЭ в прежнем формате, через ДПМ – дорого и неэффективно. Чтобы не повторять уже совершенные ошибки и не плодить новые, представляется целесообразным не идти на поводу у поставщиков оборудования ВИЭ с их вполне объяснимым коммерческим интересом, а посмотреть на ситуацию с поддержкой ВИЭ в России несколько шире и рациональнее.
Прежде всего, если говорить о технологическом аспекте, то производство оборудования для ВИЭ – это далеко не единственное направление для приложения усилий в сфере электроэнергетики. В сфере развития новых технологий, как, впрочем, в любой другой, не стоит складывать все яйца в одну корзину. Нисколько не умаляя важность ВИЭ, стоит отметить, что возобновляемая энергетика в России уже получила достаточный для стартового развития толчок, объем финансирования программы ДПМ ВИЭ составляет внушительную сумму 1,85 трлн рублей, платежи по которой продлятся до 2039 года. По мнению ряда экспертов, более перспективными технологиями энергетического перехода, особенно для России, могут оказаться разработки в сфере водородной энергетики, систем хранения энергии, уже не говоря о том, что Россия до сих пор не обладает собственной газовой турбиной большой мощности.
Следующий важный в этой дискуссии аспект – это климат и экология. Ситуация в России в части климатической повестки не блестящая, но, в то же время, далека от драматической, поскольку более трети выработки электроэнергии приходится на гидроэнергетику и на атомную энергетику и более 50 процентов — на газ. Наращивание доли ВИЭ даже самыми оптимистичными темпами кардинально эту картину не меняет. Согласно результатам уже упоминавшегося выше исследования Vygon Consulting, появление к 2024 году всех запланированных объектов ВИЭ и выполнение ими норматива по выработке электроэнергии позволит ежегодно сокращать выбросы на 6,3 млн тонн CO2, что составляет всего 0,4% от фактического уровня выбросов в 1,6 млрд тонн CO2 эквивалента. При этом для сокращения на 0,4% выбросов СО2 в ближайшие 10 лет ежегодно будет тратиться около 126 -131 млрд рублей. Куда более значительный вклад в улучшение экологической ситуации могло бы внести снижение зольных выбросов в атмосферу на угольных станциях, а также постепенный отказ от их использования. С учетом значительного избытка мощностей в энергосистеме средств на это потребуется существенно меньше, а эффект будет куда убедительнее. Например, согласно утвержденным Правительством ценовым стандартам, максимальная стоимость полной замены существующего золоулавливающего оборудования на новые электрофильтры на котлоагрегате угольного энергоблока мощностью 185 МВт и паропроизводительностью 810 т/час составляет около 450-600 млн рублей в ценах 2020 года.
Если учесть, что объем планируемых инвестиций в объекты ВИЭ до 2020 года в рамках текущей программы субсидирования составит около 412 млрд рублей, то получается, что на эти средства можно было бы установить новые высокоэффективные электрофильтры на 785 угольных энергоблоках совокупной мощностью 145 ГВт. Поскольку угольных электростанций в России примерно в три раза меньше, всего около 56,6 ГВт, то и средств потребуется также примерно в три раза меньше, не говоря уже просто о закрытии избыточных угольных энергоблоков.
И, наконец, проанализируем экономический аспект. Согласно исследованию Vygon Consulting, средний вклад в ВВП от реализации программы ДПМ ВИЭ в 2014-2024 гг. составит 0,09%. Положительный эффект при этом, по-видимому, вычислялся изолированно, не сальдировался с негативным влиянием, которое оказывает рост цены электроэнергии на экономику. Согласно исследованиям, проведенным Центром ситуационного анализа и прогнозирования ЦЭМИ РАН, а также Институтом народнохозяйственного прогнозирования РАН и Центром макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования НИУ ВШЭ, повышение цены на электроэнергию на 1% снижает рост ВВП страны на 0,11% - 0,12%. Таким образом, учитывая, что средний годовой платеж экономики для субсидирования ВИЭ за весь срок действия программы - до 2040 года, составляет около 74 млрд рублей или около 2 – 2,5% конечного платежа за электроэнергию, получается, что поддержка ВИЭ в ее текущем формате и при текущей структуре экономики не увеличивала, а, наоборот, снижала ВПП в среднем примерно на 0,11 – 0,16 процентных пунктов в год. Принимая во внимание, что потенциал повышения энергоэффективности в промышленном секторе близок к исчерпанию, а технологии промышленного производства идут по пути углубления электрификации, высокая цена на электроэнергию несомненно является барьером для перехода на современные и более эффективные технологии в промышленности, соответствующие лучшим отечественным и мировым практикам.
Экспертные расчеты, выполненные в Ассоциации «Совет рынка», а также данные компании Vygon Consulting, показывают, что нормированная стоимость электроэнергии (LCOE), выработанная на объектах ВИЭ, в 2025-2030 годах может выйти на так называемый «сетевой паритет», то есть начнет конкурировать с традиционной – тепловой и атомной генерацией. Это случится отчасти в связи с удешевлением технологий ВИЭ, а также из-за активного роста нерыночных надбавок и перекрестного субсидирования в ценах и тарифах на электроэнергию в России. Этот тренд подтверждается также для домовладений, несмотря на льготные тарифы для населения. Согласно данным, которые приводят поставщики оборудования ВИЭ, солнечные электростанции могут окупаться в течение 4 - 12 лет в зависимости от региона и конечной цены на электроэнергию.
Получается, если технологии ВИЭ уже в среднесрочной перспективе могут стать конкурентоспособными, то зачем их субсидировать? Совершенно точно можно ограничиться текущей программой ДПМ ВИЭ и отказаться от новых масштабных вливаний. А для отдельных случаев, где поддержка, возможно, все еще необходима, можно использовать более щадящие в этот непростой для экономики период инструменты – налоговое стимулирование, общие меры поддержки промышленного производства, включая субсидирование процентной ставки, активнее развивать ВИЭ в удаленных и изолированных территориях, стимулировать добровольный спрос с помощью «зеленых» сертификатов.