«Нарастает объем средств, которые другие потребители платят за население»

Как развивалась электроэнергетика в России в последние годы и почему возникло перекрестное субсидирование? Почему реформа электроэнергетики не привела к справедливому ценообразованию? Есть ли способы преодоления проблем в электроэнергетике? На эти и другие вопросы в интервью экономическому обозревателю «Коммерсантъ FM» Олегу Богданову в программе «Слушание по делу» ответил директор ассоциации «Сообщество потребителей энергии» Василий Киселев.

— В электроэнергетике, как говорят специалисты, основные проблемы — в финансировании, фондировании и в так называемом перекрестном субсидировании. Вокруг этого идут основные баталии. В правительстве лишь пытаются решить каким-то образом эту проблему. Давайте по порядку начнем: что такое перекрестное субсидирование? Вредно это или полезно? Как оно возникло у нас в стране?

— Перекрестное субсидирование — это такая ситуация, когда одни потребители регулируемых услуг оплачивают за других.

— У нас есть две категории потребителей — это население и коммерческие предприятия, промышленные предприятия, верно?

— Это упрощение. Первое упрощение: население и прочие потребители — это первая развилка. Дальше прочие потребители делятся еще на целый ряд групп. Если мы говорим о перекрестном субсидировании, то здесь основной объект внимания — это сетевой тариф, тариф на передачу. И этот сетевой тариф делится на несколько видов. Первый — тариф, который оплачивают при передаче по магистральным сетям очень крупные потребители и распределительные сети, присоединенные к магистральным сетям.

— Это какие-то крупные компании?

— Да, вы должны быть присоединены на уровне не менее, чем 220 кВ. Это очень крупные потребители. И для всех, кто присоединен к магистральным сетям, тариф один — тариф ФСК, примерно 40 копеек сейчас. Дальше распределительные сети — когда от электростанций через магистральные сети энергия пришла в регион, на крупную подстанцию 500 кВ, и дальше эта энергия распределяется через сети все ниже и ниже, и наконец на уровне 380 В приходит в наши дома, офисы, гаражи, прачечные, магазины и так далее – то есть низкое напряжение. Дальше два уровня среднего напряжения и высокое напряжение. Примерно 1,1 руб. — это тариф для присоединенного на уровне 110 кВ, и до 3,5 руб, если вы присоединены на низком уровне.

— Вопрос возникает: кто кого субсидирует в этой ситуации?

— Смотрите, субсидирование возникает тогда, когда вы оплачиваете больше, чем стоит доставка этого товара до вас. Сразу возникает несколько проблем, как мы определяем, сколько это стоит.

— Скажите, а когда была РАО ЕЭС — единая электросистема, — была проблема с перекрестным субсидированием?

— У нас, я бы так сказал, это печка, от которой надо танцевать. В советское время, если кто помнит, у нас население платило 4 коп. за кВ/час, а вся промышленность и все остальные потребители, о которых мы тут говорили, платили 2 коп. И в сумме этих денег хватало на то, чтобы энергосистема жила и развивалась.

— Но были какие-то государственные дотации?

— Нет. И во всем мире так: население платит больше, чем потребители. Чем крупнее потребитель, тем меньше он платит. За счет объема, за счет того, что он присоединен на гораздо более высоком напряжении по законам физики.

— И когда стала распадаться система? Когда пирамида перевернулась?

— Она начала переворачиваться в 90-ые годы, когда все у нас переворачивалось. И второй переворот был, когда энергосистемы в рамках реформы электроэнергетики стали распаковываться, генерация стала отделяться от сетей.

— Эта знаменитая реформа Анатолия Чубайса?

— Да. Напомню, были такие энергокомпании, которые в отдельном регионе объединяли электростанции, сети и сбыт, и никого особо не волновало, какой там был тариф на передачу, какая там была стоимость производства региональной генерации, потому что компания из одного кармана перекладывает в другой. Люди не видели, есть ли там какое-то субсидирование перекрестное или нет. В целом была выручка нормальная для работы. А теперь генерация ушла в отдельное юридическое лицо, и вы не сводили вечером единый баланс, вот сколько она заработала — это все ее. И если вы ошиблись в цене, то остальные получат убытки.

— Процесс реформирования электроэнергетики, в частности, так называемая «распаковка» единой энергосистемы, произошла в начале в середине 2000-х, правильно?

— Энергосистема у нас осталась единой, но состоялась «распаковка» единых энергокомпаний — они разошлись на несколько составных частей. Первая — генерация: теперь у нас есть крупные оптовые генерирующие компании и территориальные генерирующие компании. То есть это электростанции разной мощности.

Все гидроэлектростанции объединены, не считая «Иркутскэнерго», под крылом государственной компании «РусГидро». Все атомные электростанции остались в «Росэнерго». А тепловые разошлись по шести оптовым генерирующим компаниям и 18 территориальным генерирующим компаниям.

— Как в связи с этим изменилась тарифная политика?

— В связи с этим и пришлось внести изменения в тарифную политику. Тарифная политика означает регулируемые цены. У нас цены на товар, который производили электростанции, стал нерегулируемый: теперь все, кто больше 25 МВт мощностью, продают всю свою вырабатываемую электроэнергию на оптовом рынке. А кто меньше 25 МВт — на розничном рынке. Но они самостоятельные, это нерегулируемая цена.

— А от чего они отталкиваются при формировании цен?

— Спрос и предложение. Они подают новые заявки каждый день, они продают их в разрезе часов, суток — сложная система.

— Я понимаю, что у кого-то ведь при этом есть конкурентные преимущества?

— Даже вам хуже скажу: у нас есть три категории электростанций, которые имеют технологический приоритет. Это, в первую очередь, атомные электростанции — их надо грузить в силу безопасности. Это гидроэлектростанции — их надо грузить, потому что они используют бесплатный ресурс — воду. И третий компонент — это тепловые электростанции, работающие в вынужденном режиме, либо в тепловом режиме, когда зима и надо отапливать город. При этом ТЭЦ вырабатывают электроэнергию. И, конечно, когда она производит тепло, ее электроэнергию надо потреблять. Проблема электроэнергетики в том, что в каждый момент времени сколько хотим потребить, столько надо произвести, или сколько произвели, все надо потребить. Складировать некуда. И эта технологическая особенность резко усложняет все процессы в электроэнергетике. Если вы вдруг потребляете меньше электроэнергии, чем производят, у вас начинает разгоняться частота, и системный оператор начинает просто принудительно отключать электростанцию и приводить в баланс.

— А что с ценами все-таки происходит в этой ситуации?

— Цены на генерацию — это рынок, спрос и предложение. В течение суток цена иногда может на 20-30% возрастать, потом падать. Ночью она может чуть ли не до нуля опускаться. Более или менее нормальная рыночная ситуация с некими особенностями. Мы спорим, насколько это рыночно, но по сравнению с тем, что есть в сетях, это, конечно, рыночная ситуация.

— А в сетях что?

— А в сетях тариф — это монополия.

— Кто регулирует?

— Это регулирует распределитель.

— «Россети»?

— Нет, «Россети» — это оператор, хозяин этих сетей. Там еще есть около трети сетевых активов в территориальных сетевых организациях, не принадлежащих «Россетям». Там могут быть регионы хозяевами, муниципалитеты, частные компании и так далее. И есть магистральные сети, которые в руках Федеральной сетевой компании, она сейчас отдана в управление «Россетям» как дочерняя компания. Но это самостоятельная компания, оперирующая национальной электрической сетью. Вот ее тариф регулируется на федеральном уровне. Сейчас это ФАС России — примерно 40 коп. для всех потребителей, присоединенных к Федеральной сетевой компании.

Промышленные крупные потребители и распределительные сети, которые из магистральной сети оптом получают электроэнергию, дальше ее развозят по городам и весям, и предоставляют своим конечным потребителям, распределяют и приносят нам. Вот они тоже покупают по той же цене, по которой и крупные потребители, сидящие на магистральной сети. До этого года у нас существовала ситуация — так называемая «последняя миля». Это был один из таких активных этапов борьбы с перекрестным субсидированием в электроэнергетике, когда крупные потребители добивались и добились того, чтобы их не заставили, будучи подключенными к магистральным сетям, оплачивать тариф региональных распределительных сетей.

— Какая данность на текущий момент — к концу 2017 года — в электроэнергетике по ценам и, соответственно, по тем попыткам реформирования, которые предпринимаются в правительстве?

— С 1 июля этого года, за исключением четырех дальневосточных регионов, во всех остальных регионах потребитель, присоединенный к магистральным сетям, оплачивает только услуги магистральной сети, то есть так, как в экономике и принято.

— То есть это справедливый момент?

— Совершенно верно. Замечу, что при этом у больших потребителей примерно половина потребления — присоединение к распределительным сетям, и там они в полной мере участвуют в региональном котле так называемом. С 2009 года все конечные потребители, присоединенные к распредсетям, оплачивают сетевой тариф — «котловой». И это значит, что вы в столичном городе региона или в дальней деревне живете, если вы присоединены так же, как в столичном регионе, на уровне низкого напряжения, то вы оплачиваете одинаковый тариф что в центральном городе, что в дальней деревне. Это хорошо с точки зрения потребителей, но это очень сложно с точки зрения регулятора — собрать в этом «котле» затраты всех сетевых компаний, участвующих в доставке этой электроэнергии, а это бывает до 30-40 компаний. Москва и Московская область — территория действия «Мосэнерго», там территориальных компаний несколько десятков. Их запросы на необходимую валовую выручку складываются, сравниваются с полезным отпуском и определяется этот некий такой средний тариф.

— То есть это головная компания решает все?

— Если «котел» сверху, то головная компания получает все деньги от потребителей, а потом распределяет их.

— То есть это работает по такому же принципу, как федеральный бюджет фактически?

— Да. Этот «котел» имеет тарифы на высоком напряжении. Кстати, все эти тарифы в регионе устанавливаются региональной энергокомиссией или аналогичными структурами, то есть это решение региональной исполнительной власти. А пределы роста этих тарифов контролируются, определяются Федеральной антимонопольной службой, то есть все вроде под контролем, но…

— Какая проблема главная?

— Проблема первая — что население у нас все защищают. В итоге получается, что в 2010-2011 годах посчитали, что примерно 220 млрд руб., которые должно бы заплатить население, платят другие потребители — малый и средний бизнес, все, кто потребляет электроэнергию. В этом году оценка — 360 млрд руб. будет, в 2021-2022 годах это уже будет почти 420 млрд руб. Нарастает объем средств, которые другие потребители платят за население. Хорошо это или плохо? Экономически бывает такая нужда в госполитике, что надо кого-то субсидировать и поддерживать. Но если у вас прозрачно, если население и сообщество приняло этот порядок, то это нормально, всем все понятно.

— А у нас сейчас все понимают, за что и почему?

— Конечно, нет, потому что это непрозрачно и непонятно.

— А к чему это может привести?

— Платят крупные, у которых на самом деле затраты на себестоимость и на электроэнергию выше, чем у других. Они платят больше, чем другие категории. А к чему это ведет? Давайте смотреть на международный опыт. Мы же открытая экономика, мы конкурируем на внешних рынках, и мы видим, что во всем мире везде крупные потребители не субсидируют других, а их субсидируют, им облегчают нагрузку, потому что в силу особенности потребления производство для них гораздо дешевле, чем для прочих, доставка этой электроэнергии гораздо дешевле, поэтому им дают льготы. А у нас наоборот. Соответственно, искусственно уменьшаем конкурентоспособность своей экономики. Это самая серьезная проблема. Вторая проблема — вы при этом искажаете внутреннюю структуру работы сетей, вы искусственно делаете выгодными самые низкие уровни напряжения.

— То есть низкоэффективное производство становится выгодным почему-то?

— Вот! Если финансово выразиться, низкоэффективная и затратная часть вашего производства становится выгодной. Вы начинаете ее развивать, не оглядываясь.

— Но опять же это пирамида перевернутая получается?

— Совершенно верно. Вот почему в серьезных рыночных экономиках минимален размер перекрестного субсидирования.

— А какой выход есть? Предложения, которые прорабатываются в Минэнерго, что-то изменят, как вы думаете?

— Секторально они улучшают положение электросетей. Но за счет резкого ухудшения положения базовых отраслей экономики — они топят остальную экономику. В своем закутке становится лучше, но за счет ухудшения общей ситуации. С точки зрения общества это неприемлемо. Именно поэтому Государственная дума в 2013 году запретила «последнюю милю», утвердила поэтапный план ее ликвидации.

— Какие-то позитивные тенденции можно отметить в этом процессе? Начиная с 90-х годов он все время усложняется, в итоге ситуация становится запутанной и, может быть, даже хуже в целом для экономики.

— Знаете, позитивно то, что хотят улучшить положение сетей, просто обязав, привязав и притянув за уши других потребителей, которые эти услуги не получают. Но это одновременно заставляет всех посмотреть внимательнее на то, как работает сетевой комплекс, что он делает, почему он неэффективен, почему у нас в стране сетевые тарифы выше, чем у сопоставимых экономик по топологии сети, по климату и так далее.

Мы будем добиваться, чтобы перекрестное субсидирование уменьшали не путем увеличения числа плательщиков и притягивания за уши лишних людей только потому, что у них есть деньги, а заставляли бороться, повышая эффективность самой сети. Там кладезь для работы.